Когда начали восстанавливать храм, до этого стоявший в руинах, в стене над северным входом в алтарь нашли пчелиный улей. Дикие пчелы поселились в нише на самом верху. Сколько они там прожили, неизвестно, да и какая разница – мёд достали и съели. «Это было несколько закругленных пластин ароматного, сладкого мёда», – вспоминают местные. Для них эта находка стала чудесным благословением, ведь известно, что Иоанн Предтеча был к дикому меду неравнодушен. «Снедь же его бе пружие и мед дивий», – говорится в Евангелии от Матфея. Сейчас этот храм восстановлен, а вместе с ним чудесным образом возрождается почти обезлюдевшее раньше село. О сплетении двух судеб – храма и его священника, о том, какое влияние на них оказала Оптина пустынь, а также как вокруг церкви собирается приход и для кого насадили рядом большой яблоневый сад, пошла речь в беседе с настоятелем храма в честь Зачатия Иоанна Предтечи в селе Губино Калужской области священником Максимом Изоповым.

Старейший в регионе белокаменный храм находится в одиннадцати километрах от Оптиной пустыни и всей своей историей связан с этой обителью. Возведен в 1706 году на средства Алексея Степановича Шепелева – того самого, по чьей просьбе Екатерина I повелела восстановить знаменитый монастырь после его упразднения Петром I.

Закрыли храм в Губино в 1929 году, соорудили внутри зернохранилище. Конечно, как часто бывало, бесследно закрытие храма не прошло. Неприятности начались сразу. Местная жительница рассказывает, что, когда с церкви сбивали крест, на купол залез один активист, начал там кривляться, кощунствовать, а когда слез, тронулся умом, «да так и остался дурачком на всю жизнь». Участь села Губино тоже была незавидной – все население к концу ХХ века вымерло или уехало. И если бы не старания братии все той же Оптиной, то уже не было бы на географической карте ни храма, ни самого села.

Интересно, что настоятель восстановленного храма иерей Максим Изопов своим воцерковлением тоже связан с Оптиной пустынью. С ним мы и поговорили о промыслительных знамениях в его жизни и жизни губинской церкви.

– Мы обращаемся к Богу в основном как к последней инстанции, не сразу, к сожалению, а уже потом, когда больше не к кому обращаться. Но этот призыв, голос Божий мы слышим изнутри, мы можем и принять его, и заглушить. У меня в жизни тоже было много и взлетов, и падений. И в Церковь я пришел уже взрослым человеком, семейным.

А чем занимались до воцерковления?

– Профессиональным спортом. Именно на тренировках и услышал первый раз о Боге. От тренера. Он не то что с нами о Боге говорил, но когда постоянно находишься рядом с каким-то человеком, волей-неволей что-то услышишь от него, что-то подсмотришь. К тому же каждый подражает кому-то: или родителям, или тому, на кого ориентируется в жизни. И, конечно, для многих спортсменов тренер является знаменем.

Потом мы уже сами перед серьезными соревнованиями начали ездить в Москву (я из Подмосковья) к Матронушке. Крестились перед выступлениями. Но все это было неглубоко, внешне.

Когда закончилось время спорта, началась другая жизнь. Работа, семья, дети – у меня сейчас их четверо. Начались, как у всех, трудности. Много проблем было прежде всего с собой – все проблемы от нас самих исходят. И выбраться из этого помогла Церковь.

А был ли какой-то определенный момент, после которого Вы поняли, что отныне Ваша жизнь – только с Богом?

– Я уверен, что весь мой путь к Богу – это Промысл. Потому что мое воцерковление было быстрым – просто призыв приехать в Оптину пустынь. Было это в 2010 году, причем мы одновременно всей семьей воцерковлялись, у нас не было это как бы по очереди. И почти сразу довелось получить благословение поступить в Калужскую семинарию.

Так как у нас с Вами один небесный покровитель, преподобный Максим Исповедник, расскажу о том, как поступил. У меня не было уверенности, что сразу получится, и вот день объявления результатов (это было 25 августа), а память преподобного Максима празднуется 26-го. И объявляют, что я все-таки прошел. Потом только узнал, что на этот день, на 25 августа, перенесли службу преподобного Максима, причем сделали это только в Калужской епархии. Конечно, для меня это было знамение!

А как Ваша личная история связалась с историей храма в Губино?

– На самом деле, я оказался здесь гораздо раньше своего рукоположения: приезжал на освящение правого придела. Мы приехали всей семьей, так как знали, что храм восстанавливается стараниями братии Оптиной пустыни, и видели, что восстанавливается он из руин. В общем, нас пригласили, но тогда никаких предпосылок, что я сюда вернусь как настоятель, не было, ничто об этом даже не говорило.

И, в принципе, изначально мне отказали в рукоположении в Калужской епархии. Мы смирились, жили себе спокойно, у нас дом в Подмосковье. Все благополучно, все хорошо, и я не подавал никаких дополнительных прошений, чтоб меня рукоположили, хотя и сильно этого хотел. Но однажды позвонил мой духовник из Оптиной и предложил рукоположиться в Козельской епархии. Мы поговорили с супругой, она поддержала. Мы, может быть, даже не до конца в это поверили: мало ли что духовник сказал, рукоположение – это же целый этап! Но на самом деле все очень быстро произошло. С теми же документами, с серьезной медкомиссией все устраивалось так, будто меня только и ждали.

И, как я понимаю, на этом пути снова не обошлось без промыслительных знамений?

– Было такое. Владыка Никита, епископ Козельский и Людиновский, назначил мне день и время, когда я должен приехать с документами. И вот я приехал, сижу, жду владыку. Тут мне звонит одна знакомая, с которой мы виделись до этого в селе Фроловское у замечательного батюшки протоиерея Сергия Вишневского. Удивительный был священник. В советские годы он служил в Москве, в храме на Рижской, был знаменитым батюшкой, очень многих тогда крестил. А потом уехал в глухую деревню, жил один, служил в местном храме, в его келье даже полов не было. Многие к нему ездили.

Когда приехал я, он со мной разговаривать не стал: мы сидели, покушали, я задал несколько вопросов, он ничего не ответил, а просто сказал: «Я могу помолиться». Мы переночевали и уехали. Он нас проводил, еще раз попросил прощения, что не может дать никаких советов. И вскоре после нашей встречи почил.

И вот звонит мне эта знакомая (а был, по-моему, девятый день после кончины отца Сергия) и говорит, что едет от батюшки, везет мне от него благословение: иконочку, которой он молился, и акафист преподобному Серафиму Саровскому, который отец Сергий читал. А я думаю про себя: батюшку Серафима, конечно, почитаю, но зачем мне акафист? Ну ладно, думаю, везет так везет, поблагодарил, договорились, как я заберу у нее это все. Тут приезжает владыка, я захожу к нему, он смотрит мои документы и говорит: «Рукоположим вас в диаконы первого августа, на память преподобного Серафима Саровского, на престольном празднике в Сосенском храме». Такое вот тоже знамение!

А вскоре меня рукоположили в священники, хиротония совершалась в этом храме в Губино, и сюда же назначили настоятелем. Это был 2017 год, тогда храм еще не был достроен, и негде было жить. Пришлось нам снимать жилье в Козельске.

То есть Вы были выдернуты из своей благополучной подмосковной жизни и оказались в жизни неустроенной, перед трудностями, которые надо было преодолевать. Не испугали такие перспективы?

– Если откровенно, то вот Вы сейчас задали этот вопрос, а я понимаю, что даже не думал об этом еще. Наверное, Господь так меня покрыл благодатью, что трудности не замечались. К тому же на меня не было возложено восстановление храма – я должен был просто совершать богослужения. Восстановлением занималась братия Оптиной, и есть люди неравнодушные, которые помогали.

Потихонечку храм достроился, и деревня вокруг стала оживать. Видимо, место такое благословенное.

Почему благословенное?

– Здесь замечательные закаты! И необычное небо, оно как будто низко расположено, и по ночам очень звездное. Все здесь как-то необычно. А потом, мы здесь каждый день наблюдаем чудеса, хотя бы уже в том, что село возрождается просто из ничего. Приезжают люди просто так: где-то увидели, услышали о нас – приехали. Сначала посмотреть, но это пока. А дальше… Каждый приходит в тот храм, в который его привел Господь. Он расположил сердце человека к этому храму, к этому батюшке, и, конечно, Господь сюда приведет своих прихожан. Всему свое время. Недаром же такой храм построили!

Я был однажды на литургии в вашем храме и порадовался, что приход-то у вас уже собирается, местные жители, кто сюда приехал за последние годы, на службы ходят. Да и сад, который разбили перед селом, тоже, как я понимаю, дело рук сельских жителей?

– Да, пять гектаров сада, там и яблони, и кустарники. Это такой деревенский сад, мы его сообща разбили и верим, что будет на благо и нам, и людям, которые приедут. Никто без яблок, точно, не останется!

Я обратил внимание, что, несмотря на то что храм только-только восстановлен, у вас уже много святынь, даже частица мощей преподобного Максима Исповедника есть, что большая редкость. А также есть, это я для читателей рассказываю, частицы Животворящего Креста Господня, Частицы Покрова, Ризы и Пояса Пресвятой Богородицы, частицы святых мощей Предтечи и Крестителя Иоанна, праведных Иоакима и Анны, апостолов Павла, Фомы, Филиппа и других, святителей Григория Нисского, Николая Чудотворца, Спиридона Тримифунтского, всего около ста святынь…

– Это все милость Божья. Моей заслуги здесь нет никакой, поверьте. Знаю одно: это Промысл Божий именно об этом храме, об этом месте. Господу известно, зачем именно здесь эти святыни появились. А частиц много, около ста…

Источники: публикация газеты «Время молодых»,
сайт Калужской епархии.
Приводится с небольшими сокращениями

—